|
Одоевский Владимир Федорович (1803-1869) — князь, видный писатель первой половины XIX века.
Получил первоклассное по тому времени воспитание в Благородном пансионе при Московском университете(1816-1822). Служил по ведомству иностранных исповеданий, редактировал одно время вместе с. А. Заблоцким-Десятовским «Журнал министерства внутренних дел» и «Сельское чтение».
В 1846 был назначен помощником директора Императорской публичной библиотеки в Петербурге и Румянцевского музея, в 1861 — сенатором московских департаментов сената. Философия Шеллинга надолго осталась путеводной звездой Одоевского. Он печатал философские статьи, а также художественные новеллы, аллегории и апологи, по большей части выражавшие типичные для любомудров искания «возвышенного». Моралист-автор выступал с сатирой против нравственной испорченности дворянского общества, обличая его пороки, но отнюдь не стремясь подорвать социальные основы его существования.
Углубление в 30-40-х гг. философских исканий привело Одоевского вслед за его учителем Шеллингом к мистицизму. Произведения этого периода, объединяемые рядом циклов, — «Пестрые сказки Иринея Модестовича Гомозейки», «Дом сумасшедших», «Русские ночи» и т. д. — показывают его значительный творческий рост. В то же время создается и основной для Одоевского В. Ф. жанр философской фантастической новеллы, нашедшей свое наиболее удачное выражение в цикле «Русские ночи». В своих романтических новеллах он в значительной степени находился под влиянием творчества Гофмана.
В 30-40-х гг. Одоевский стоял в первом ряду русских писателей. Его сотрудничеством дорожили такие редакторы, как Пушкин, такие опытные издатели, как Краевский. Помимо литературы еще и химией, и алхимией, и технологией, и магией, и музыкой, и кулинарией, и педагогикой (он писал между прочим и детские сказки), и библиологией, и медициной, и многими другими вопросами; недаром его, как и главного героя «Русских ночей», называли «Русским Фаустом».
Неизбежный крах крепостной системы, отчетливо наметившийся в конце 40-х гг., вывел Одоевского из тупика универсализма, но вместе с тем прекратилась и его творческая работа. Множество его замыслов осталось неосуществленным, а рукописи — неоконченными. Его архив, хранящийся в Ленинградской публичной библиотеке, во много раз превосходит его печатное наследие.
|
